Четыре типа областей ЦФО: лидерский, «догоняющий», дефектный и отстающий

Роль институтов развития в экономическом росте и пространственном развитии регионов

Одним из ключевых аспектов исследова­ния экономического ро­ста и пространствен­ного развития россий­ских регионов, который пока не нашел глубоко­го и системного анали­за в отечественной эко­номической науке, яв­ляется категория реги­ональных институтов развития. И в этой свя­зи важно увидеть неко­торые подходы в объ­яснении понятия «ин­ститут». В теории раци­онального выбора ин­ституты – это систе­мы правил, сконструи­рованные рационально действующими инди­видами, стремящими­ся к максимизации сво­их материальных инте­ресов.

Теория институтов и институциональных изменений

Применительно к экономи­ке институты развития стоит по­нимать как специализированные государственные (квазигосудар­ственные) корпорации (компании), деятельность которых направле­на на устранение «провалов рын­ка», сдерживающих экономиче­ское и социальное развитие стра­ны. Кроме того, российские уче­ные О.Г. Солнцев, М.Ю. Хромов и Р.Г. Волков под институтами разви­тия рассматривают определенные механизмы. И прежде всего, в пре­одолении провалов рынка в сфе­ре инноваций, в устранении инсти­туциональных провалов (в форми­ровании отсутствующих, но необ­ходимых сегментов рынка), в раз­витии экономической (энергетика, транспорт, другие коммуникации) и социальной инфраструктуры, в элиминировании существенных региональных дисбалансов раз­вития.

Известный специалист по про­блематике функционирования ин­ститутов Д. Норт подчеркивал, что институты – это «правила игры» в обществе, созданные человеком ограничительные рамки, которые организуют взаимоотношения между людьми. Следовательно, полагал Д. Норт, они задают струк­туру побудительных мотивов чело­веческого взаимодействия – будь то в политике, социальной сфе­ре или экономике. Следователь­но, полагал ученый, институцио­нальные изменения определяют то, как общества развиваются во времени, и таким образом являют­ся ключом к пониманию историче­ских перемен.

При детальном анализе дея­тельности институтов развития, прежде всего на федеральном уровне в РФ, важно реально об­ратиться к их типологии. При этом даже не столько к типологии с уче­том международного опыта (хотя это и значимо), сколько при опо­ре на обобщения и практики функ­ционирования институтов разви­тия в 2010–2015 гг. В этом ракур­се заслуживает внимание типо­логия институтов развития О.С. Грозовой и Н.Н. Манько. В част­ности, Н.Н. Манько, типологизи­руя исследуемые структуры, в ка­честве критерия классификации выделял субъекты инвестирова­ния. Соответственно он предла­гал выделять публичное (государ­ственное, муниципальное) инве­стирование, частное инвестиро­вание и государственно-частное партнерство. Уточненную типоло­гию современных институтов раз­вития в РФ представила О.С. Гро­зова. В частности, она разделя­ет институты на формальные (фи­нансовые и нефинансовые) и не­формальные (институт доверия, институт предпринимательского мышления, институт парнерства и кооперации).

К вопросу об авторской периодизации становления институтов развития в регионах РФ

Анализируя историю становле­ния институтов развития в постсо­ветской России, стоит выделить в данном процессе четыре периода. При этом важно акцентировать, что в основе периодизации авто­ром временных отрезков в ста­новлении исследуемых структур лежит система мер и механизмов государственного регулирования процессов в создании институ­циональной среды для реально­го сектора отечественной эконо­мики. Первый период – 1992–2002 гг., в рамках которого правитель­ственные структуры России дела­ли ставку вовсе не на создание ин­ститутов развития. О них шла речь с точки зрения теории, о а практи­ке их применения – лишь в рам­ках отдаленной перспективы, по­скольку в сфере государственно­го управления экономикой в эти годы стояли вопросы выживания. Кроме того, Правительство РФ в прикладных задачах делало став­ку на либерально-монетаристкие рецепты («рынок все отрегулиру­ет»).

Второй период (2003–2008 гг.) выявил, прежде всего в экономи­ке России, востребованность ин­ститутов развития на федераль­ном и региональном уровнях. Од­ним из знаковых форм институ­тов развития в это время стано­вятся Особые экономические зо­ны (ОЭЗ), становление которых начинается в 2005–2006 годах после принятия соответствую­щего федерального закона (наи­большую эффективность показы­вают ОЭЗ «Елабуга» в Татарстане и «Казинка» в Липецкой области). Институт ОЭЗ, как другие формы институтов развития (банки раз­вития, инвестиционные и венчурные фонды, финан­совые корпорации и др.), с точки зрения формаль­ных государственных и по­лугосударственных струк­тур становятся регулирую­щими и стимулирующими конструкциями в процессе социального взаимодействия раз­ных акторов, решающих общие и частные интересы.

Важной причиной появления новых форм институтов развития в России, распространившихся не только на экономическую, но и на социальную и общественно- политическую сферу, стал миро­вой финансовый кризис 2008 го­да, оказавший сильное негатив­ное воздействие на Россию (он стал поводом к снижению эконо­мики страны от экспортной нефте- сырьевой зависимости и переходу к кейнсианским рецептам, усиле­нию роли реального сектора, кото­рый нуждался и в институтах раз­вития). Вследствие этого новый период в становлении институтов развития стоит обозначить вре­менным отрезком с 2009 по 2013 гг. Для этого периода характерно складывание институциональной инфраструктуры, которая на нача­ло 2013 года образовывала 15 на­правлений (организаций). Именно они в большей степени были ори­ентированы «на поддержку малого бизнеса (РосБР, фонды поддерж­ки МСБ), стимулирование экспор­та (Росэксимбанк) и жилищного строительства (АИЖК), развитие передовых технологий… Совокуп­ный капитал институтов развития составлял более 1 трлн руб.

Инициируя становление но­вых институтов развития, кото­рые при всех позитивных намере­ниях госструктур не всегда имели нужный эффект (пример, деятель­ность корпорации Роснано, центр «Сколково»), федеральный центр дал толчок массовому становле­нию региональных институтов раз­вития, в частности, Особых эконо­мических зон регионального уров­ня. Как отмечает А.Н. Шевцов по­литика, выражающаяся в виде со­вокупности разнообразных дей­ствий федеральных органов вла­сти по поводу регулирования про­цессов пространственной органи­зации социально-экономической жизнедеятельности страны и ее территориальных частей, в со­временной России, несомнен­но, имеется. Что же касается двух других вопросов – о содержании и о смысле государственной ре­гиональной политики, то прошед­шие годы реформ так и не принес­ли убедительных и четких ответов на них, которые впору зачислять в разряд непреходящих для России вопросов.

Институты развития выступают элементом не только федеральной, региональной государственной политики

Экономические санкции стран Запада, введенные против России в 2014 году, со всей силой актуа­лизировали не только важность го­сударственной политики импорто­замещения в РФ, но и новую роль институтов развития (четвертый период с 2014 года по настоящее время). В данном ракурсе они ста­новятся в новой системе коорди­нат локомотивами создания но­вых производств (чаще иннова­ционных). Институты развития выступают элементом не только федеральной, региональной го­сударственной политики, но и по­литики органов МСУ. К примеру, в 2015 году в Липецкой области на­равне с ОЭЗ федерального уров­ня функционировали ОЭЗ регио­нального уровня нескольких типов (промышленные, агропромышлен­ные, технико – внедренческие и туристско-рекреационные), кото­рые наравне с частными технопар­ками (трехуровневая система ин­ститутов развития) размещались практически на всех муниципаль­ных территориях субъекта РФ.

По такому же пути в тиражиро­вании институтов развития в му­ниципальных территориях идет и Белгородская область. В 2015 году на территории региона функциони­ровало 6 промышленных и техно­парков (с 2009 года действует про­мышленный парк «Северный», в на­стоящее время он включает 22 ре­зидента, в том числе промышлен­ные предприятия). Семь проектов по созданию промышленных и тех­нопарков находятся в стадии фор­мирования (г. Белгород, Алексеев­ский, Белгородский, Шебекинский районы и Старооскольский город­ской округ), помимо этого опреде­лены перспективные пло­щадки для развития в 8 му­ниципалитетах.

Рассматривая практи­ки и опыт функциониро­вания региональных ин­ститутов развития (на при­мере 17 областей ЦФО), имеет смысл предложить авторскую эмпирическую типо­логию субъектов РФ по отноше­нию к институтам развития, выде­лив в этой связи четыре типа об­ластей Центральной России (ис­ключая г. Москву). При этом важно иметь в виду, что наравне с эконо­мическими структурами развития стоит видеть и ростки социально- политических инфраструктур, «обеспечивающие сложение, ко­операцию ресурсов региональ­ной власти и ресурсов негосудар­ственных организаций. В общем плане речь идет о том, строится ли политика региона только на знани­ях и умениях государственных слу­жащих или она опирается также и на внешние по отношению к ин­ститутам государственной служ­бы ресурсы регионального сооб­щества. Этот сегмент социального партнерства объединяет три прин­ципиально значимых уровня: 1) пу­бличный, 2) экспертный и 3) про­фессиональный.

Четыре типа областей в Центральной России

Первый тип областей – ли­дерский, в которых стимулирую­щий процесс управленческой де­ятельности посредством институ­тов развития принес ощутимый эффект региону (критерий типо­логии – успешность и массовость институтов), выражаемый в соз­дании новых производств или мо­дернизации старых, реализации крупных социальных проектов и в укреплении мер доверия либо началом этого пути, между реги­ональной властью и гражданским обществом. Это Липецкая, Бел­городская, Калужская и Воронеж­ская области. В наличии у регио­нов системность в работе и боль­шинство форм институтов разви­тия. Окончательное оформление региональной институциональ­ной инфраструктуры в экономиче­ской, социальной и общественно- политической сферах планирует­ся к 2020 году.

Для Липецкой области мощ­ным инструментом модернизации территории стала Особая эконо­мическая зона «Липецк» (вначале «Казинка»), которая была создана в декабре 2005 года и сейчас на­равне с ОЭЗ «Алабуга» в Татарста­не является самой успешной за десятилетие функционирования. Приоритетными направлениями деятельности ОЭЗ является про­изводство энергетического обо­рудования и систем альтернатив­ной энергетики, машин, оборудо­вания и автокомпонентов, меди­цинского оборудования. На тер­ритории Особой экономической зоны зарегистрировано 44 рези­дента из 13 стран мира. Объем за­явленных инвестиций 150 млрд рублей, освоенных – 31, 6 млрд рублей.

Эффективно и динамично раз­вивается Особая экономическая зона «Калуга», которая имеет два географических участка: в Люди­ново (комплекс по выращиванию и переработке овощей) и в насе­ленном пункте Боровское (фабри­ка по производству карандашей и письменных принадлежностей, планируется создание предприя­тия по производству обоев, ДВП- плит, керамического оборудова­ния). С момента начала ее функ­ционирования в 2013 году в ОЭЗ зарегистрировано шесть рези­дентов с общим объ­емом инвестиций бо­лее 23 миллиардов ру­блей… В общей слож­ности на обоих участках будут созданы 2600 ра­бочих мест.

Второй тип областей – «догоняющий». К данному ти­пу субъектов РФ, в основе типо­логии которых лежит критерий ти­ражирования практик по образцу успешных регионов, стоит отне­сти Московскую, Ярославскую, Рязанскую и Владимирскую об­ласти. В силу определенных объ­ективных и субъективных (сегод­няшние главы регионов имеют не­большой по меркам ЦФО стаж в управлении субъектом РФ) при­чин в данных территориях инсти­туты развития находятся лишь в начале своей деятельности, нет проработанного регионального законодательства по поддерж­ке данных структур. К примеру, в Ярославской области только один индустриальный парк Ново­селки», два промышленных пар­ка («мастер» и «Гаврилов – Ям»), три инвестиционные площадки. Во Владимирской области два индустриально-логистических парка («Александрова слобода», «Владимир»), два промпарка («Струнино» и «Парацельс»), тех­нопарк «Русклимат», индустри­альный парк ОКА», агпропром­парк «Ставровский».

Третий тип областей – де­фектный. Критерием данного ти­па российских регионов являет­ся непрозрачность деятельности большинства учрежденных ин­ститутов развития, с точки зре­ния распределения мер государ­ственной поддержки, недостаточ­ность налогового и финансового стимулирования данных структур, формирующих на выходе дефекты институциональных конструкций. При этом не исключаются факты перераспределения региональ­ных бюджетных средств в поль­зу компаний с низкой эффектив­ностью либо с ее отсутствием. К данному типу областей стоит от­нести Ивановскую, Костромскую, Орловскую, Смоленскую, Тамбов­скую, Тверскую и Тульскую обла­сти.

Из семи областей этой группы только в Тульской области в апре­ле 2016 года была создана ОЭЗ на базе индустриального парка «Узловая», где осуществляется создание объектов инженерной, транспортной, социальной и иной инфраструктуры. Предваритель­ный объем инвестиций на эти це­ли составит порядка 3,486 милли­арда рублей. В Ивановской обла­сти осуществляют свою деятель­ность три индустриальных парка – в Родниках, Кинешме и Иванове. В Орловской области индустри­альный парк «Зеленая роща» в Мценском районе имеет цель пе­рерасти в Особую экономическую зону «Серп и молот». По оценкам руководства субъекта РФ уже от первых семи резидентов область ожидает вложения более 12 млрд рублей. Кстати, в Орловской об­ласти действуют два частных ин­дустриальных парка «Орел» и «Ли­венский».

В начале марта 2017 года Пра­вительством РФ было подписано постановление о создании четы­рех новых территорий опережа­ющего развития (ТОРов) в рос­сийских моногородах (сейчас на территории России 313 кризис­ных населенных пунктов, в кото­рых проживает 13 миллионов че­ловек, порядка одного миллио­на трудятся на градообразующих предприятиях). Одной из терри­торий опережающего развития в ЦФО станет город Дорогобуж в Смоленской области (такой ста­тус предоставлен на 10 лет). Ре­зидентам ТОРов предоставляют­ся налоговые льготы, льготные та­рифы страховых взносов, облег­ченный порядок государствен­ного и муниципального контро­ля. Перечень инвестпроектов пре­вышает сумму 11,8 миллиарда ру­блей, и к 2020 году на данной тер­ритории планируется создать по­рядка 900 рабочих мест.

Четвертый тип – отстающий. Критерием данного типа россий­ских регионов является либо от­сутствие институтов развития в данных субъектах РФ (за исклю­чением «Корпораций «Развитие», которые, скорее, являются фор­ мой бюрократической отчетности, нежели реально действующим ин­ститутом), либо для области ха­рактерен начальный этап прове­дения работ по созданию неко­торых форм данных институци­ональных структур. Это Курская, Брянская области. К примеру, в Брянской области только строится промышленный парк для предо­ставления субъектам предприни­мательства нужных площа­дей для работы. А в Курской области создание промыш­ленного (индустриально­го) парка лишь предусмо­трено в планах региональ­ных властей на площадях в 102,8 гектара.

Решение Президента РФ В. Пу­тина в июне 2016 года о прекра­щении создания новых особых экономических зон (ОЭЗ), пре­кращении работы десяти из них и о передаче оставшихся ОЭЗ субъектам РФ (на 1 января 2016 года в 30 субъектах РФ было 33 особых экономических зоны: 9 промышленнно-производственного типа, 6 технико-внедренческого типа, 3 портовых зоны и 15 туристско-рекреационного ти­па, не снимает с повестки дня ак­туальность и важность региональ­ных институтов развития, какими по сути дела и являются ОЭЗ, в экономике современной России. Наоборот, даже несмотря на про­блемность функционирования ря­да из них, ОЭЗ наравне с терри­ториями опережающего развития (ТОР) и индустриальными парка­ми являются знаковыми структу­рами модернизации российских регионов. Более того, для них не­обходимы стратегия работы, еди­ные правила функционирования и планируемый результат функцио­нирования.