Руководство мэрии Воронежа пока не может изменить паразитарную модель экономики города- миллионника и вывести ее из тени

Команда Александра Гусева не может представить для обсуждения общественному мнению логичный перераспределительный механизм для горожан, при котором социальное расслоение в городе контрастов станет чуть меньше

Сразу три источника, независимо друг от друга, передали редакции серьезную информацию по экономике миллионного города Воронежа. Значит у кого- то есть серьезный интерес к тому, чтобы она стала достоянием гласности и предметом обсуждения экспертов, ученых, структур государственного и муниципального управления и во- многом широкого общественного мнения. Не скажу, что она очень секретна, но, все же. Речь идет о структуре валового регионального продукта (ВРП) субъекта РФ, с раскладом по областному центру. В этой связи возникает сразу несколько версий, выводов и прогнозов.

Во- первых, город- миллионник не был, не является и, скорее всего, не станет локомотивом экономического развития такого субъекта РФ, как Воронежская область. Его доля в структуре ВРП составляет только 44 процента. И очевидна тенденция к снижению этой доли (а так быть не должно). Таким образом, исполнительная власть в городе, ее "большие" стратеги, ничего не могут сделать для изменения таких сложившихся негативных трендов (а они имеются).Положение усугубляется и тем, что в правительстве области активно готовится Стратегия развития региона на 2018-2035 гг. (14 рабочих групп по 15-25 человек с участием экономистов ВГУ и Института регионального развития). И вопрос в том, либо в мэрии Александра Гусева всерьез возьмутся за ум, представив реально негативную картину экономики муниципалитета, либо в администрации города поменяют и стратегов и руководство, не дожидаясь сентября 2018 года.

Во вторых, рассматривая структуру ВРП применительно к Воронежу складывается достаточно сильное впечатление, что экономика Воронежа это экономика города- паразита. Судите сами по цифрам. Реального, производящего, сектора экономики Воронежа практически не существует. Обрабатывающие производства составляют лишь 4,1% - в "нулевые" годы реально при генерал-губернаторе от ФСБ Владимире Кулакове произошла деиндустриализация города (спасибо и бизнесмену- депутату А. Шмыгалеву за то, что исчезло с карты Воронежа НПО "Энергия"). А строительство, холимое и лелеяное, дает лишь 4,9 (!) процентов. И это с их то барышами. Зато оптовая и розничная торговля дает 10,6%, операции с недвижимым имуществом, арендой и предоставлением услуг - 11,1 процент. Значит, мы мало что производим, но, при этом торгуем и оказываем услуги. Какой перекос, какое паразитирование. И никто не предлагает варианты и модели более эффективного управления экономическими процессами. Где же мэрия? Где ее стратеги?

В- третьих. Паразитарная модель экономики города состоит и в том, что она во- многом находится в тени. Мы мало производим, но много тратим. Значит есть сектора и финансовые группы, которые осуществляют этот теневой оборот. Обратите внимание, Воронеж рекордсмен по числу финансово кредитных учреждений в Центральной России (кроме Москвы), микрофинансовых организаций, но при этом финансовая деятельность в структуре ВРП по городу составляет лишь 0,2 процента. Жирующая прослойка рантье весомая в числе состоятельных граждан, однако их вклад в государственные и муниципальные бюджеты (фонды) - минимален. Они тоже в тени. А как иначе. Этим же никто, в первую очередь власть, не интересуется.

В- четвертых, весьма забавно выглядит пункт в структуре ВРП под названием "прочее". Цифра приличная - 9,9 процентов. Что кроется за этим понятием? Оказывается под названием "прочее" находятся платные услуги от системы "образование" и "здравоохранение", которое аналитики стыдливо спрятали под этим безымянным словом. То есть, все доходы основной массы горожан вымываются поликлиниками, больницами, медицинскими центрами, школами и другими образовательными учреждениями. Выходит, платные услуги на здоровье людей и образовании родных и близких горожан стоит вся наша городская экономика? И мэрия Воронежа не может предложить иной, кроме паразитической модели управления экономическим процессами. Не может представить для обсуждения общественному мнению логичный перераспределительный механизм для горожан, при котором социальное расслоение в городе контрастов станет чуть меньше.

Впрочем, над этим ведь надо думать, серьезно обсуждать проблемы с учеными и экспертами. А на это, очевидно времени не хватает. Гораздо ведь интереснее жить в привычном мире иллюзий и установок, что экономика города нормальная, а не паразитическая. Так ведь легче.