Воронежу необходима система собственных Советов депутатов во внутригородских районах города, но слабая и несамостоятельная Воронежская областная Дума выберет иной, худший вариант

Один из элементов реформы местного самоуправления в России предполагает выбор из двух новых типов муниципальных образований - городской округ с внутригородским делением и внутригородской район

В аппарате губернатора и Правительства Воронежской области относительно реализации параметров реформы местного самоуправления (МСУ) есть две новости, хорошая и плохая. Плохая состоит в том, что чиновники Алексея Гордеева стремятся похоронить шанс, который дает новое законодательство в придании позитивного импульса муниципальным образованиям. Речь идет о чиновниках-чекистах управления региональной политики облправительства (А. Марков, С. Соколов), давно и прочно, правда очень непрофессионально, подвизавщихся на ниве модераторов структур гражданского общества и политических партий.

Сейчас эти деятели хотят взять на себя миссию «души прекрасные порывы» и в отношении реформы МСУ. А хорошая новость состоит в том, что, очевидно, догадываясь, что «гражданские в погонах» могут завалить и это значимое дело, воронежский губернатор поручил создать рабочую группу облправительства по выработке будущих решений не чиновникам- чекистам Андрею Маркову и Сергею Соколову, а руководителю своего аппарата, профессиональному управленцу Юрию Агибалову. Это означает, как минимум, что все точки зрения экспертного сообщества по реформе МСУ в регионе будут услышаны.

В Москве сидят неглупые люди, предоставившие регионам хорошие возможности для развития политического плюрализма, конкуренции и появлению новых политических акторов

Не будем останавливаться на всех нюансах реформы МСУ, обратим внимание на главное – на новациях для крупных городов России. Анализируем существующую данность. Выбирать мэра Воронежа всем населением, из депутатов или прийти к сити-менеджеру (наемному работнику) – вопрос риторический. Конечно, главу городского округа нужно выбирать всем населением, желательно на конкурентной основе (не так, как это было в сентябре 2013 года). В ином случае, если не всенародные выборы, мы получим очередного коекакера во главе миллионного города. Этих типажей сейчас в сфере государственного и муниципального управления в российских регионах и так предостаточно.

Идем далее и посмотрим на некоторые юридические аспекты реформы местного самоуправления. Согласно принятому федеральному закону, на территории страны вводятся два новых типа муниципальных образований - городской округ с внутригородским делением и внутригородской район. Большинство профессиональных юристов, которых я слышал и читал, настроены не только критически к предложенным новациям, но занимают однозначно враждебную позицию по отношению к предполагаемым изменениям. Их позиция – оставить все как есть и ничего не менять. Если будут перемены, станет только хуже. Наверное, логика аргументации части юридического сообщества такой точки зрения понятна, ее нужно уважать и принимать к рассмотрению (к некоторым посылам мы вернемся при взвешивании «за» и «против»).

Но, есть и иная позиция. И ее стоит проанализировать не только в рамках правовых положений, но и с точки зрения политической науки. И в этом ракурсе руководству регионов придется выбирать не между «хорошим» и «плохим», а выбирать «меньшее зло». О чем идет речь? Дело в том, что сам институт местного самоуправления в России является эфемерным: в конституции и законах он есть, на практике его уже практически нет. Он уже давно встроен в существующую вертикаль власти. В ряде территорий Белгородской области, к примеру, в Губкине, Старом Осколе, Яковлевском районе, органы местного самоуправления есть, в Воронежской области его не осталось после 13 сентября 2013 года.

Кстати, для понимания особенностей органов МСУ у политологов есть понятие «институциональные ловушки». Оно означает, что в переходных обществах, включая Россию, формальные институты изживаются антидемократической политической практикой. Так произошло и с институтом местного самоуправления. Так что оставить все, так, как есть, по сути, означает признать, что в российских регионах практически нет института местного самоуправления. Да, формально он есть. Но на деле он давно и прочно интегрирован в губернаторскую вертикаль, где-то прогрессивную, а где- то отсталую. Но в любом случае это неправильно и противоречит действующей отечественной Конституции.

Стоит задать еще один вопрос. Неужели в Москве сидели глупые люди, которые разработали эти усложненные новации в систему МСУ? А если нет, то какие же тогда позитивные идеи они закладывали в реформу местного самоуправления? Что ж, давайте разберемся. Главное: новации предполагают возможность создавать в крупных городах внутригородские районы, с созданием собственных советов депутатов во внутригородских районах. Стоит также отметить, что впоследствии уже из районных депутатов будет формироваться городская Дума.

Реформа МСУ – это донастройка региональных политических институтов, способных быть противоядием моноцентризма политической власти губернаторов

Мое мнение: в реформе МСУ, в том числе в рамках крупных городов, заложено ряд позитивных идей, часть которых афишируется, а часть скрыта от общественного мнения. Что имеется в виду? Формируя условия для создания внутригородских районов с районными думами и депутатами, инициаторы реформы МСУ публично продвигают следующий тезис. В предлагаемой реформе упор делается на ключевое, первичное звено – на внутригородские районы, где живут люди, и где решаются их самые насущные проблемы. Избиратели будут ближе к народу, следовательно, знать их чаяния и проблемы. Соответственно, и спрос будет большим за избранных депутатов. Вот она демократия в действии.

Есть и скрытые смыслы в новациях по части МСУ. И ключевой среди них следующий. Главы российских регионов давно подмяли под себя все функционирующие в субъектах РФ региональные политические институты, сделав их подразделениями региональных администраций (к примеру, на Воронежскую облдуму без слез не взглянешь, такая она слабая и несамостоятельная). То же касается и политиков, включая оппозиционных. Они-то давно для доминирующего политического актора стали «ручными». Так, «политические шавки» на побегушках.

Следствием всего этого становится монополизация властного политического и финансового ресурсов (власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно). Таким образом, реформа МСУ – это донастройка региональных политических институтов, способных быть противоядием моноцентризма политической власти губернаторов. И это предоставляет регионам хорошие возможности для развития политического плюрализма, реальной конкуренции и появления новых политических акторов. Только бы такой шанс не упустить, не загубить его на корню.

Ни один довод против создания в Воронеже внутригородских районов, с созданием собственных районных Дум, не является существенным и обоснованным

Рискну предположить, что уже сейчас в недрах воронежского облправительства, в кулуарах городской власти рождается фронда противников конструктивных и полезных новаций в реформе местного самоуправления. Никто и ничего не собирается делать и что-то менять. За последнее время на существующих диалоговых площадках практически не было обсуждений по данному вопросу. Впрочем, аргументы против уже заготовлены и будут внедряться в общественное сознание посредством манипулятивных технологий. Ну что ж, прием известный. Как и известны эти три ключевых довода, которые несложно опровергаются контраргументами.

Довод первый: новации потребуют больших бюджетных расходов, которых нет в этом самом городском бюджете. Это неправда, их легко там найти. И, более того, они при расчете не являются такими уж и большими. Приведу несколько цифр, которые иллюстрируют предложенную систему аргументаций. При наличии городского бюджета на 2014 год с доходами в 15 миллиардов 700 миллионов рублей и с расходами 16 миллиардов 100 миллионов рублей на городской парламент с 36 депутатами и аппаратом (Воронежскую городскую Думу) заложено 144 миллиона рублей. Согласитесь, сумма совсем небольшая, в особенности при некоторых странных тратах мэрии города.

Если представить себе, что районные Думы при численности в 25 депутатов каждая будет иметь расходы порядка 90 миллионов (умножим 6 районов на 90 млн.), то в итоге окажется 540 миллионов рублей. Это постоянные расходы. Кроме того, если учесть, что районные депутаты будут делегироваться в городскую Думу, с меньшим составом и с меньшими расходами, то фактически экономия может составить порядка 50 миллионов рублей в год. Таким образом, приблизительный расчет внедрения позитивных новаций может обойтись в 490 миллионов рублей. К этому стоит добавить расходы на проведение городских выборов, которые происходят один раз в пять лет (это 54 миллиона рублей).

Интересны данные по расчетам других городах России. К примеру, самые большие потери бюджета при внедрении реформаторских идей в МСУ просчитали в Барнауле. По данным барнаульских городских чиновников, создание внутригородских муниципальных образований увеличит затраты на содержание аппарата с 554,5 миллионов до 1 миллиарда 663 миллиона рублей. Но это слишком пессимистичный расчет. А верность наших финансовых обоснований подтвердит расчет специалистов из системы городской власти. В итоге, позитивные новации реформы МСУ в Воронеже с расширением реальной демократии, гражданского участия и противоядием от политического монополизма стоят того, чтобы потратить на эти цели всего-то порядка 500 миллионов рублей в год.

Воронежским чиновникам и областным депутатам нужно провести реформу муниципальной власти Воронежа в интересах микширования недовольства властью со стороны многих горожан

Стоит отметить, что выбрать из двух моделей местного самоуправления субъекты (то есть региональные власти) должны в течение полугода с момента вступления данного закона в силу. Еще три месяца дается для внесения необходимых изменений в уставы всех типов муниципальных образований. Так что, работа впереди. Но, вернемся к аргументам противников реформы МСУ,

Довод второй: при внедрении новаций придется провести много лишней и ненужной работы. В частности, придется переоформлять всю городскую собственность. Да, конечно, чиновникам придется поработать (для некоторых подразделений мэрии это и вовсе окажется в диковинку). Однако городские бюрократы так много делают лишней и ненужной работы, что работа, связанная с новациями как раз и окажется нужной и полезной городу и горожанам. К тому же, при переоформлении собственности могут всплыть такие имущественные вопросы, что они потребуют более рачительного распоряжения собственностью, чем это было ранее. И город выиграет от этого. А сам процесс принятия решений с имущественными делами может стать немного прозрачнее.

Довод третий: на волне выборов в районные Думы, как следствие, в систему городской власти, полезут всякие маргиналы и коекакеры. Не исключено. Но, во-первых, коекакеров хватает и сейчас и в мэрии, и в облправительстве, и процесс их прихода во власть не является прозрачным, конкурентным и обоснованным (одаренных чиновников, с гражданской позицией там точно мало). Во-вторых, сам избирательный процесс предполагает конкуренцию, отсев многих, ну а если неординарных личностей поддержали избиратели, то с этим придется считаться. К тому же, прошедшие через горнило выборов политики могут потрясти с пользой для дела городское и региональное политическое болото.

Разумеется, предложенная система аргументации является лишь одной из точек зрений. Не очень умная региональная власть при принятии решений должна лишь выслушать все заинтересованные стороны и определить лучшую из них. Далее, ей же предстоит и право самим определить свой вариант муниципального образования Воронежа. Конкретные решения в этом отношении будут уже исходить из регионального законодательного собрания. Впрочем, это не отменяет ощущения, что Воронежу необходима система собственных советов депутатов во внутригородских районах города, но слабая и несамостоятельная Воронежская областная Дума выберет, скорее всего, иной, худший вариант.

На фото: протестные акции, проходившие в Воронеже с 2010 по 2014 гг. Появление дополнительных площадок для выборов в крупном городе (как и новых политиков), смягчает остроту недовольства властью со стороны различных социальных групп.