Гильотина для воронежской Музы

Два события взбудоражили культурную жизнь провинциального Воронеж: доклад ректора Воронежской академии искусств Эдуарда Боякова «Воронежский пульс. Культурная среда и культурная политика» и резкая реакция на него директора Театра оперы и балета Игоря Непомнящего. Почему-то после пресс-конференции Непомнящего, которую он провел вместе с замечательным и талантливейшим артистом театра Назаровым, даже вменяемые на первый взгляд журналисты и аналитики стали искать экономическую подоплеку демарша со стороны руководства оперного театра против «реформатора» воронежской культуры Боякова. За исключением, пожалуй, что Елены Фоминой, все стали активно «помогать» следствию. И лишь немногие сказали о том, что на самом деле реакция Непомнящего – это реакция профессионала на разрушительную хлестаковщину околокультурных гешефтмастеров.

На мой взгляд, сама ситуация с докладом «Воронежский пульс» оскорбительна не только для культурного сообщества. Мы знаем, что происходило в нашей культуре все эти годы. Как трудно и болезненно она адаптировалась к новым условиям. И должны сказать спасибо тем руководителям учреждений культуры, которые сохранили коллективы и просто выжили. И вот теперь, когда власть готова повернуться лицом к самой забытой некогда отрасли. Когда чиновник любого уровня хочет изо всех сил выказать себя еще и меценатом за бюджетный счет, деятелем просвещенным и культурным. Именно теперь вдруг появляется некий продюсер, известный в узких кругах околотеатральной публики. Нанимает за семь миллионов рублей бюджетных денег, которых так не хватает нашей культуре, своих знакомых якобы специалистов, в основном так называемых грантососов, в большинстве своем далеких и от Воронежа, и от русской культуры. И они со стороны, впопыхах, с желанием потрафить основному заказчику (вдруг он еще выпросит денег на очередное исследование) начинают ставить диагноз воронежской культуре и давать рекомендации. Вот в таких выражениях: «В целом творческое состояние Театра оперы и балета нестабильно, яркие работы случаются нечасто. Главной проблемой может быть отсутствие художественного лидера. Есть главный дирижер, художественный руководитель – режиссер, директор, главный балетмейстер, главный художник, а художественного лидера нет. В конкурсах и фестивалях спектакли театра почти не участвуют». По какому праву эти снобы судят о жизни огромного творческого коллектива? И почему такие оценки, якобы экспертные, озвучиваются публично как истина в последней инстанции? А ведь эти эксперты не только судят. Они по существу распоряжаются финансированием культуры. На самой презентации исследования в стенах обладминистрации 16 сентября Бояков назвал Театр оперы и балета одной из болевых точек воронежской культуры и категорически не посоветовал властям выделять бюджетные средства на реконструкцию здания театра. «Прежде надо разобраться, что там будет потом, – заявил Эдуард Бояков. – Нужно разработать концепцию театра». А в качестве противоположного примера привел кинотеатр «Спартак», принадлежащий Михаилу Носыреву, где все, по его мнению, замечательно.

На мой взгляд, само сравнение кинотеатра «Спартак», по сути бизнес-проекта, и Театра оперы и балета недопустимо и говорит если не о полной профнепригодности Боякова, именно в качестве культуролога, то о глубокой его неадекватности в контексте культурной ситуации провинциального Воронежа. Вспомните, с чего начал Бояков на посту ректора Воронежской академии искусств. В арке у входа в вуз четверть века стояла, успевшая полюбиться горожанам и студентам скульптурная группа «Муза». Статуя молодой девушки, вылетающей из-за кулис в окружении голубей, украшала здание, которое по самой идее должно быть прибежищем поклонников этой самой Музы. Однако по решению якобы ученого совета академии ее демонтировали. Как заявил ректор ВГАИ, «скульптура не вписывалась в предполагаемый план ремонта академии и новый дизайн». Оказывается, новый фирменный стиль творческого вуза с Музой несовместим… Печально, но Воронеж в ответ на такой агрессивный акт разрушения культурной среды, произошедший даже вопреки мнению самих учащихся академии, промолчал. Высказался резко против демонтажа автор скульптурной группы Александр Мельниченко, назвав его вандализмом. Возмутился и руководитель воронежского отделения Союза художников Алексей Смирнов. Он резонно заметил, что 25 лет тому назад эту скульптуру обсуждали на художественном совете, принимала ее комиссия. А теперь по воле одного человека снесли. «Так понемногу мы можем растерять все художественные ценности города», – сказал Смирнов. Кроме художников, снос скульптуры назвал ошибкой и осторожный худрук воронежской драмы. И всё?

И хочется, уже после нашумевшего доклада сказать: «Поделом вам, воронежские мастера культуры!» Почему вы оставили без внимания этот акт вандализма?! Почему не выступили сообща? Почему не собрались и не пришли в академию и не выставили вон из кабинета и из Воронежа самого ректора? А теперь ждите, что и ваш труд всей жизни за ваши же деньги придет и оценит чужой вам по крови и по духу так называемый эксперт. И исследованием все не закончится. В одном из интервью Бояков заявил: «Одна из моих главных задач – вывод академии в город. Академия должна иметь право проводить экспертизу… Если вам понадобится консультация по культурной политике, по содержанию мероприятий в парках или выставочных залах, вы должны знать, что получите в академии квалифицированный совет, рекомендацию. Академия может присутствовать во всех сферах и во всех городских событиях – от Дня города до инаугурации нового мэра».

Догадались, где лежит главный интерес Боякова? Скоро ни одно событие, ни один культурный чих не произойдет в Воронеже, если на нем не будет штемпеля «Бояков и К». Нетрудно догадаться какая культура получит добро Боякова, а какая нет. Русской традиционной культуре в докладе «Воронежский пульс» уже вынесен приговор. И на этом фоне очень смешно смотрится фраза из доклада: «Объединить нацию может только ощущение духовной общности, связи корневой, традиционной культуры с культурой поиска и создания новых смыслов».

Бояков уже сам по себе стал фактором дестабилизации. Он уже разделил и поссорил воронежское сообщество. И мы должны понять, что он в принципе не способен изменить нашу культурную среду к лучшему. Он и его компания живут в другой реальности, исповедуют другие ценности, молятся другим богам и их культура не только не дружит с нашей Музой, она и выросла на другой почве. Игорь Непомнящий прав, когда на пресс-конференции высказал предположение, что авторы доклада «не имеют представления об оперном театре как профессионалы». Зато большинство из них наверняка побывали «на спектакле эстонского театра №099 «Педагогическая поэма», где пропагандируются гомосексуальные отношения, лесбийская любовь, выражаются матом, обнажаются гениталии…». И от такого искусства воронежцы теперь не застрахованы. В недавнем интервью ленте.ру Бояков заявил: «Дискурс про однополые браки наиболее целесообразен именно на территории искусства». Ранее он утверждал: «Чтобы вопрос разрешения однополых браков обсуждался в парламенте, как это происходит в Европе, его нужно поднять на территории фильмов, спектаклей и книг».

И поднимает ведь! В спектакле "Вера Павлова. Стихи о любви", поставленном в Бояковым в своем театре "Практика" на "Арт-Стрелке" одна из исполнительниц декламирует:

С педофилом в кустах сюсюкала,
с фетишистом мылась в чулках,
лесбиянка меня баюкала
на своих волосатых руках,
с педерастом подстриглась наголо,
мазохиста секла до крови,
с импотентом в обнимку плакала
по любви, по любви, по любви.

Один из извращенцев-зрителей, поклонник режиссера-иизвращенца, об этом спектакле восторженно пишет. «Вера Павлова с ее сочетанием откровенности и стыдливости не выходит на метафизические обобщения, она фиксирует в поэтических формулах чувственные впечатления – женские, естественно. И в то же время этой чувственности придает некое сакральное измерение, в котором тело воспринимается как храм, а секс – как таинство (в частности, оральный секс – как своего рода причастие)».

Как режиссер, Бояков, конечно, никто на фоне к примеру блистательной Дорониной, лидера русского театра. Бояков – герой театрального безвременья, апологет «новой драмы», где мат становится средством передачи реальности. Чтобы понять, кто заказывает, выпускнику журфака, Боякову такую «музыку», и откуда у него умение извлекать гешефт из культуры, вспомним, что он дипломированный маркетолог, окончивший школу бизнеса и «плешку». С 1992 год по 1993 руководил управлением общественных связей и рекламы торгового дома «Менатеп-Импекс» олигарха Ходорковского. С 1993 по 1997 Бояков генеральный менеджер ЗАО «Аджирус» и AGIO ltd.(Сингапур). Вот почему у Боякова-продюссера все получается. И стоит ли удивляться, что в его театре главный зритель носит «длинную еврейскую фамилию» – Михаил Фридман, Петр Авен и Александр Мамут. По его же признанию они частые гости на его спектаклях. Здесь корни эстетики бояковых и гельманов. Пресыщенный бомонд требует эстетизировать патологию (а ля император Нерон) и бояковы выполняют заказ. Но такая ситуация ненадолго. Апостолов неонеандертальской мидлкультуры пресыщенных нуворишей русская почва не примет. Бояков продержится в Воронеже не дольше чем Гельман в Перми. Как пишет Елена Фомина: «Воронеж – наш дом. Оперный – наш театр. Так нам ли бояться господ бояковых? Не в силе Бог, а в Правде!» Я бы добавил: «За нами Путин и Сталинград». Выступая на Валдае, президент страны очень четко дал понять, что Россия не откажется вслед за Западом от христианских ценностей и от «формировавшихся тысячелетиями норм морали и нравственности».